Видок. Цена жизни  - Григорий Шаргородский

Оля что-то тихо сказала своему собеседнику и, резко поднявшись с дивана, пошла мне навстречу. Останавливаться она не намеревалась, а проходя мимо, небрежно бросила:

– Не здесь, в моем кабинете.

Мне оставалось только сделать разворот на месте и последовать за хозяйкой дома.

Пройдя по коридору, мы оказались у двустворчатой двери, рядом с которой истуканом застыл Франсуа. Как ни странно, пышный парик и голубой сюртук довольно гармонично смотрелись на огромном французе с лошадиным лицом.

Я кивнул здоровяку, получив в ответ лишь надменную гримасу. Ох, и не любит меня сей лягушатник. Причем этот эпитет – отнюдь не попытка обидеть целую нацию. Просто до сих пор не удосужившийся выучить русский язык лакей также пренебрегал нашей национальной кухней, зато обожал жареных лягушек.

Каюсь, однажды Оля на спор заставила меня попробовать сие блюдо, и не скажу, что было так уж противно.

В общем, не любил меня Франсуа, причем и до ссоры с его хозяйкой, и после.

Я вошел в кабинет вслед за баронессой и тут же словно натолкнулся на ее свирепый взгляд.

– Как же вы меня утомили! И ты, и твои друзья!

Сначала я опешил, а затем, встряхнувшись, перешел в контратаку:

– Не вопрос, за Бориса я извиняюсь, потому что действительно виноват в его срыве. Но ко мне-то у тебя какие претензии? Я тебя не обижал, старался понять и никогда не обманывал.

– Лучше бы обманул! – взъярилась еще больше Оля. – Твоя правда хуже всякой лжи. Кажется, что за ледяной маской прячется живой человек, но это не так. Ты черствый, эгоистичный мерзавец, даже не пытающийся хоть что-то сделать. Причем не ради других, а для собственного счастья!

Снова-здорово! Еще один заход к уже истерзанной, политой кровью и слезами теме! И ведь не объяснишь, что смысла в этих мучениях нет и быть не может.

Вы не задумывались, почему порой даже умницы и красавицы остаются рядом с откровенными бабниками, драчунами и морально нестабильными мужиками? Все дело в непробиваемой уверенности большинства женщин в том, что у них получится изменить саму суть своих избранников. Они свято верят в свой талант манипулировать и убеждать. Увы, люди не меняются, даже если сами того хотят. А положительный результат является всего лишь вынужденным компромиссом. Но даже в этом случае гордая победительница получает рядом с собой отнюдь не убежденного семьянина. Рано или поздно муж возненавидит и ее, и себя за то, что его заставили жить чужой жизнью. В итоге мужик срывается, а брак раскалывается ко всем чертям. Самообман в любом виде еще никогда не заканчивался ничем хорошим.

Что-то меня понесло. Не так уж важно, о чем там сейчас думает и на что надеется умничка Оля, важнее то, что в данный момент я теряю одного из своих и без того немногочисленных друзей. А это нечто большее, чем просто разрыв с любовницей.

Понимание происходящего резко остудило мои эмоции.

– Этот спор бесполезен, но хочу, чтобы вы, Ольга Филипповна, знали. Несмотря ни на что, везде и всегда вы можете рассчитывать на любую помощь с моей стороны.

На этом я решил закончить с реверансами. Коротко поклонился и стремительно вышел из комнаты. Франсуа опять обжег меня взглядом, и мне стоило больших усилий, чтобы не двинуть ему в репу.

Кикимору мне в тещи, как же все это не вовремя!

Миновав коридор, я вышел в музыкальную гостиную и, не задерживаясь, двинулся к выходу из дома. Точнее, у меня не было намерения задерживаться, но пришлось.

У выхода из гостиной случилась заминка, потому что меня остановила дама в легком кремовом платье с глубочайшим декольте. Незнакомка стояла спиной ко мне, словно пытаясь увидеть кого-то в холле особняка, а когда я подошел почти вплотную и попытался обойти ее, резко развернулась и двинулась обратно.

– Ой, – испуганно дернулась девушка, налетев на меня и явно норовя споткнуться.

Пришлось поддержать ее под локоть и за талию. В благодарность я получил лучезарную улыбку и томный взгляд снизу вверх.

– Простите, – чисто автоматически улыбнулся я незнакомке.

Нормальная реакция, когда к тебе прижимается очень привлекательная женщина, приятная не только на вид, но и на ощупь. И все же ссора с Олей да недавнее близкое общение с Глашей как-то не особо настраивали на случайный флирт. Так что я поспешил отстраниться от зеленоглазой шатенки с тонкими чертами лица и приятной фигуркой.

– Вы в порядке? – вежливо поинтересовался я и тут невольно ощерился как волк на рысь.

А все потому, что медальон, которого я не снимаю ни перед сном, ни в бане, потеплел и завибрировал. На меня пытались воздействовать ментально.

В общем-то здесь нет ничего такого, похоже, дама просто привыкла, что мужики падают к ее ногам от первого же взгляда, а тут всего лишь формальная вежливость. Вот и запустила то ли природное умение, то ли какой-то артефакт. Впрочем, моя бурная реакция была вызвана отнюдь не относительно незаконными действиями девушки, а кое-какими воспоминаниями из прошлого.

Увидев мои бешеные глаза, незнакомка отшатнулась и испуганно прикрыла рот ладошкой.

– Простите, – сорвавшись с ярости в смущение, пролепетал я и быстро вышел из музыкальной гостиной, а затем и вовсе из особняка.

Леха уже ждал меня в паромобиле, но мне понадобилась пара минут, чтобы прийти в себя.

– Черт, – тихо ругнулся я, вцепившись в руль.

Да уж, такое из памяти не вычеркнешь. То, что со мной творила леди Клара в подвале замка Куртя-Веке, до сих пор вызывает противную дрожь. Эта попытка подчинить меня ментально хоть и была провальной, но взбаламутила осадок воспоминаний. В итоге из-за моих фобий пострадала ни в чем не повинная девушка. Возможно, она вообще не знает о своем даре и использует его чисто автоматически.

Уточнять сей момент я не стану, потому что это уж точно не моя компетенция, пусть о таких вещах болит голова у жандармов.

– Ты в порядке? – обеспокоенно спросил Боря. – Ольга Филипповна сильно расстроилась?

– Не переживай, твои ухаживания ее лишь позабавили. Остальное – это наши с ней дела, – отмахнулся я, переводя котел паромобиля в активное состояние.

Боря облегченно выдохнул. Хмель еще не покинул его окончательно, но уже позволял мыслить здраво. Парень был смущен до предела, но лихорадочный блеск в его глазах говорил, что он не так уж сильно переживает об Оле, а уже предвкушает разговор с Глашей.

Ну-ну.

Увидев наше приближение, Никанор споро открыл ворота. Рядом с ним появился еще один охранник, тоже из бывших егерей. Гости у Оли непростые, а Топь совсем под боком, так что даже дюжина ветеранов, еще не растерявших навыков отпетых головорезов, точно не перебор.

Махнув рукой на короткий прощальный кивок Никанора, я вывел паромобиль за пределы санатория.

Боря заметно напрягся: он наверняка не собирался покидать уютный периметр до утра и был не особо рад подобной перспективе. Ну а я мог себе позволить покровительственный взгляд в сторону друга – сильно сомневаюсь, что нам что-то угрожает, когда где-то поблизости ошивается лояльно настроенный упырь.